* * *

                              Здесь петухи ложатся с утками
                              И не встают с болезных сутками
                              На зависть курам.
                              А те с тоски клюют озимые,
                              C которых бесятся дозиметры,
                              Вот, право, дуры!

                              Порою тварь мелькнёт двуглавая,
                              По чёрной речке кролем плавая,
                              С жирафа ростом.
                              Сочится смутно время вязкое
                              Досель неведомою сказкою,
                              Рожая монстров.

                              Считалка кончилась кукушкина,
                              И ни Свищёва нет, ни Пушкина,
                              Ни интернета.
                              Быки с рогами трёхметровыми
                              Танцуют вальс Бостон с коровами.
                              Ау – с приветом!

                              Законы в пух и в прах политики,
                              Ни почитателей, ни критики,
                              Лишь мгла по рощам.
                              А, кто не сгинул, тупо спятили,
                              Не помнят ни отца, ни матери.
                              Свобода, в общем.


                              ОРИГИНАЛЬНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ
                              Михаил Свищёв – "По небу полуночи"


                              * * *

                              Здесь петухи ложатся с курами,
                              встают помятыми и хмурыми –
                              что был, что не был.
                              И сон, как явь, и правда наглая,
                              и не приметишь даже ангела
                              в нелётном небе,

                              нет-нет, – мелькнут винты соосные,
                              несёт «пожарника» над соснами,
                              и высшей мерой
                              стоит в России время летнее,
                              как молодой июльский Лермонтов
                              лицом к барьеру,

                              плюс двадцать солнечных по Цельсию
                              ещё в глаза тебе не целятся,
                              но греют скудно.
                              И тени с мест ещё не тронулись,
                              и те же сосны машут кронами,
                              ещё секунду

                              над секундантами замёрзшими
                              висит дымок пуховым пёрышком,
                              и зло по-совьи
                              бухтят в ушах часы с кукушкою
                              и озорной язык, прикушенный
                              на полуслове.