Милый, так странно опять писать тебе. Нет, я не говорю, что я забыла тебя, то есть совсем забыла… Мне кажется, если я вдруг соберусь умирать и смерть подойдёт так близко, что я почувствую, как вливается желанный покой в моё всегда кипящее сознание, я не буду вспоминать свои платья, как утверждают многие, я вспомню тебя.
Знаешь, когда пришло твоё письмо, я всё не могла решиться его распечатать. Ты давно перестал быть для меня обитателем реальной жизни. Нет, я не забыла тебя, я помню твой запах, твою манеру чуть наклонять голову, я помню твои губы. Но сегодня я не смогла нарисовать твой профиль. Помнишь мою привычку? Когда я читала твои письма, я всегда рисовала тебя, а потом дарила тебе эти исчерченные листы и ты пытался угадать какая завитушка соответствует какой строчке твоего письма…
Я ничего не нарисовала, ни один силуэт не выплыл из под моего карандаша, пока я читала твоё письмо. Тебя нет во мне, осталась одна дымка. Да, я попрежнему люблю тебя, если можно назвать любовью то порой невыносимое чувство, которое упрямо живёт в моём теле. Только в полусне я улыбаюсь, мне кажется что я опять касаюсь тебя и ты никогда не уходил от меня в то морозное утро и не было километров писем и ещё более длинных пауз.. А наяву, привычным стало ощущение непреходящей тоски. Нет радости в моей любви.
Не пиши мне больше, я не переживу возвращения. Эта метаморфоза уже не для меня, лучше я просто вспомню тебя, когда буду умирать.