– Я никуда не звонила и платить не собираюсь! – кричала я в трубку. – Мои папа с мамой в Японии, а не в Австралии, и вообще, они мне сами звонят. И Каляка с Малякой не могли – нет у Иннокентия Петровича телефона!
– Девушка, не морочьте мне голову! Вот, в компьютере написано: разговор с Австралией – семнадцатого, двадцатого и двадцать четвертого числа на сумму тысяча восемьсот тридцать рублей. Если не оплатите в течение недели, отключим телефон, – в трубке послышались короткие гудки.
– Все понятно, – я нахмурила брови. – Я впала в кому и во сне обзвонила всех знакомых кенгуру. А, ребята?
Маляка хлопнула глазами и отвернулась. Каляка поджал губы, прищурился и смотрит в окно, волосы всклокочены.
– А кто говорил, что у Иннокентия Петровича нет телефона? Секреты, значит, да? Друзья, называется. Еще и телефон из-за вас отключат.
Маляка вдруг сорвалась с места и убежала под кровать.
– Ну, извини, пожалуйста, – мрачно сказал Каляка. – У мамы Иннокентия Петровича действительно нет телефона. Телефон есть у Малякиной тетушки. Она сегодня, кстати, приезжает из Сиднея.
– Прекрасно, сегодня приезжает Малякина тетушка из Сиднея! А кто оплатит переговоры?
Из-под кровати показалось виноватая мордашка Маляки – я намеренно отвернулась. Она подбежала ко мне, шурша тапочками.
– Тетушка привезет чемодан денег, и ты заплатишь за телефон! – Маляка попыталась обнять мою ногу вокруг щиколотки. – Она очень, очень богатая!
– Надо же! Откуда? В лотерею выиграла?
Маляка запричитала: «Ты нас не любишь, не любишь! Какая ты злая и жестокая!..» Обхватила голову ручонками, расхныкалась.
– Довела до слез… Извинись перед Малякой немедленно, – Каляка не на шутку рассердился на меня. – Ты забыла про ЭТО?! Малякина тетушка хотя бы постарается нам помочь. От тебя же никакого толку, даже телефоном не воспользоваться.
– Ладно, Маляка, извини… Я действительно забыла про ЭТО. Давайте лучше подумаем, как вашу тетушку встретить.
– Испечем пряники и будем играть в гигантские шаги! – Маляка повеселела и пустилась в пляс. – Пять верблюжьих и три лягушачьих!
– Ух ты, здорово! – я тоже подпрыгнула пару раз на месте. – Веселая у вас тетушка, если умеет по-лягушачьи.
– Ты что говоришь?! – Каляка захлебнулся от возмущения. – Какие лягушачьи? Почтенных дам встречают вежливо и с достоинством. И в красивом платье, а не в пижаме! Никакого воспитания в вашем полушарии.
– Это Маляка предложила… – попыталась я оправдаться, но Каляка уже не слушал – юркнул под кровать переодеваться.
В дверь позвонили, я побежала открывать. Передо мной стоял почтальон, форма с блестящими пуговицами, фуражка на голове.
– Багаж из аэропорта прибыл, – и протянул бумажку для подписи.
Я расписалась, сказала спасибо, забрала большой кожаный чемодан. Из-за косяка торчали головы Каляки и Маляки, которые, лишь только дверь закрылась, стали вопить, чтобы я не трясла чемоданом.
– Тетушку могло укачать! Открывай скорее, – Маляка в нетерпении ерзала на стуле, Каляка пригладил волосы, достал из кармана бабочку и нацепил на шею.
– Отойдите от чемодана! – раздался резкий голос изнутри. – Повторяю, отойдите от чемодана! – голос превратился в визг, и я в испуге отпрыгнула.
Что-то щелкнуло в замке, чемодан распахнулся. На зеленом бархате обивки лежало множество коробочек, перевязанных крест-накрест шнурками. На одной из них, как на троне, восседала почтенная дама в широкополой бордовой шляпе величиной с ладонь. Она дотронулась пальцами в крошечных перстеньках до края шляпы и кивнула:
– Приветствую вас! – распростерла ручки и со слезами в голосе воскликнула: – Здравствуй, дорогая племянница! Сколько лет, сколько зим…
– Тетя!!! Всего месяц, а как будто триста лет! – Маляка бросилась к ней по коробкам, Каляка раскланялся перед чемоданом, отошел в сторонку.
– Здравствуйте, – пробормотала я и села на ковер – мне показалось неудобным смотреть на даму сверху вниз. – Я – Оля.
– Иеремия фон Цвёльф, – она улыбнулась накрашенными губами, поглаживая Маляку по голове. – Только что из Сиднея, прилетела спасать мою дорогую племянницу. Привезла вам комбульпиков.
– Спасибо. Обязательно попробую.
Маляка хихикнула, тетушка пожала плечами.
– Ты что?! – зашипел Каляка. – Это же австралийские кактусы, цветут раз в сто лет!
– …Я хотела сказать: попробую посадить! – спешно поправилась я и стала вспоминать все книги о кактусах, которые читала. Ни в одной из них не было сказано, что в Австралии водятся кактусы.
– Тетя, как там Иннокентий Петрович и его мама Агриппина? – пискнула Маляка. – Ты заходила к нам в гости, пока мы здесь?
– Заходила на прошлой неделе. Агриппина вяжет носки, на радикулит не жалуется, передает вам привет. Иннокентия не было дома, отдохнул денек и заскучал – уехал с экспедицией в пустыню.
– Жаль, его помощь нам бы так пригодилась. На него ЭТО не действует. Ох, и соскучился я по дому… – Каляка утер скупую слезу рукавом и разок шмыгнул носом. – ЭТОГО там, по крайней мере, нет.
– Тетя, а здесь все – комбульпики? – Маляка показала на коробки.
– Ну что ты, дорогая, они поместились в двух ящиках. А это так, вещички. Не могла же я поехать сюда без своего демисезонного гардероба!
– У тебя очаровательные сапожки, – заметила Маляка. – Ящерица?
– Малазийская. Ах, я не отказалась бы сменить их на тапочки и выпить чашечку кофе, – тетушка вздохнула. – Можно и чаю.
– Уморите голодом человека! – встрепенулся Каляка и побежал на кухню. – Все нужно делать самому!
Я извинилась и пошла помогать Каляке.
– Как будет готово, свистни! – пропищала Маляка вслед.