Он вошел строевой походкой отставного военного, козырнул, подтверждая подозрения, и представительски отчеканил, глотая некоторые согласные:
– Посылтд. Оправка-доставк!
– Простите? – приторно-интеллигентски выдавил я из себя, состроив на лице гримасу крайнего недоумения.

Отставник повертел головой по сторонам, разглядел по углам моей холостяцкой берлоги месячную пылюку, бросил взгляд на завалы книг, включенный компьютер и стал по стойке «вольно».
– Вам посылка, – сменив заодно и тембр голоса с командно-побудительного на устало-отеческий сообщил вечерний гость. – Посыл-лтд, отправка-доставка посылок и бандеролей.
– А... Да? – это было чем-то новеньким. Посылок я не ждал. – Откуда?
– Не положено, нас интересует только адрес получателя, – отрезал отставник. – Вы – Обнинцев тэ? Кулешовский переулок, дом семь, квартира двадцать два?

Я подтвердил.
– Вот пакет.

Пакетом оказался компактный захватанный сверток без обратного адреса, тяжеловатый и местами выпуклый. Внутри что-то переливалось и булькало.
– Булькает, – прокомментировал отставник.
– Расписаться надо? – угодливо заторопился я.
– Не только, – он порылся в самом настоящем фронтовом планшете, достал перетянутую резинкой мятую тетрадь и протянул мне. – Убедитесь в сохранности.
– В смысле? – не понял я, отчего-то подозрительно покосившись на тетрадь.

Отставник не совсем даже по-мужски сделал глазами, как бы говоря «ооссподи!» и разъяснил:
– Ну, все дошло? В сохранности?
– Не знаю, – пожал я плечами и мы оба поглядели на сверток. – Наверное.
– Придется вскрыть, – подытожил посыльный. – Мне снаружи подождать?
– Да ладно, чего уж там...

Я сделал шаг по коридору, отложил с тумбочки на стул вчерашние газеты и принялся разворачивать посылку. Отставник, не скрывая невежливого интереса, контрастирующего с галантно прозвучавшим предложением подождать снаружи, подошел ближе. Спустя минуту короткого сражения с твердой коричневой бумагой на тумбочке появилась бутылка «Немирова» 0.7, пара крепких стопариков, металлическая банка соленых огурцов «Нежинские» и полбуханки свежего мягкого хлеба, заботливо обернутого в белоснежную бумажную салфетку.

Я оторопело уставился на натюрморт.
– Знатно, – увлеченно констатировал отставник и внезапно протянул руку, – Колюжный Андрей Михалыч, можно «товарищ майор», но предпочитаю «Михалыч».
– Обнинцев Тарас... Можно «Тарас», – пожал я сухую крепкую руку, пребывая в зачаточном состоянии легкого помешательства.
– Тарас? – переспросил Михалыч и неожиданно добавил, – это хорошо... Ну так как? Все в сохранности?
– Не знаю, – дебиловато повторил я, поскольку и правда не знал. Настало время объясниться. – Я, видите ли, не жду никаких посылок, тем более с... э-э... подобным содержимым... Вы уверены, что посылка мне?

Майор молча, резковато в движениях извлек из нагрудного кармана старомодные очечки, молниеносным движением двух пальцев ткнул их к переносице и уставился в тетрадку.
– Все правильно, – сообщил он через пару секунд. – Обнинцев тэ, Кулешовский, семь, двадцать два, одна штука, сегодня... У вас праздник? – спросил он вдруг, спрятав очки обратно в карман, тетрадь в планшет и взглянув на бутылку.
– Нет, – честно признался я.
– Траур?
– Упаси боже!
– Значит, повода никакого?
– По сути – никакого.
– Странно... – мы оба некоторое время рассматривали снедь. – Ну, не пропадать же?.. – полуриторически закончил Михалыч.
– Что? – я сделал вид, что не понял.
– Ты спешишь? – легко и спонтанно сблизился майор.
– Да в общем, не то чтобы...
– Тогда вот что, – деловито засуетился Михалыч, – у меня еще две коробки тут в районе – и амба, все на сегодня... Буду через полчаса. Колбаса есть?
– Вафли только, – пожал я плечами, сдавшись под натиском несокрушимой и легендарной. – Я вообще в пельменной на Островского ем...
– Вафли, – скривился майор и, направившись к выходу, назидательно затараторил, – Колбаса нужна, без колбасы – не тот эффект. Ладно, колбасу куплю, накрывай пока, а то не дом, а библиотека какая-то...

Я закрыл дверь, постоял некоторое время, поражаясь собственной мягкотелости, резвости Михалыча, неожиданному знакомству с предстоящей выпивкой одновременно и – пошел накрывать на стол. А чего?