Мы прибыли в посёлок на рассвете.
Безоблачное небо предвещало
Жару. Почти неслышно громкоговоритель
Пел что-то из эстрады. Мы спустились
По насыпи и вышли на дорогу.
Мы были там одни. Прогромыхала
И скрылась в пыльном облаке машина.
Бензина запах, а, верней, солярки:
Воспоминания откликнулись послушно.
День обещал быть медленным и жарким.

Мы шли изрядно вырубленным лесом.
Сквозь частые просветы видно было
Большой пустырь и круговую трассу,
Четыре вышки, вроде бы пустые.
Приземистые серые строенья
Вдали терялись. Будто говорило
Всё это нам: Жизнь человека может
Закончиться, но не остановиться.
И то, на что нам зрения хватает -
Без нашего присутствия продлится...

Часы неспешно отмеряли время.
Почти что десять. Я достал газету
И сделал треуголку. Получилось прямо,
Как в детстве. Начинало жарить.
Идти решили быстро, без привала,
Чтобы успеть к полудню. Это
Казалось будто бы воспоминаньем.
Искрящейся стеною шли деревья,
Я будто бы заснул, но сна не помню.
И вот мы на окраине деревни.

За десять лет ничто не изменилось,
По мелочам лишь: новая беседка
Сгоревший дом... Незначимая малость,
Погрешность допустимая. Всё те же
Заборы, крыши, каменный колодец...
И, как ждала, открыла нам соседка.
Как будто бы ждала – в платочке чёрном.
«Серёжа, Саша. Не признала. Вы ли?
Уж ждали, ждали, да в жару такую...
Не погодишь. Вчера похоронили».