Есть такая категория людей – «добренькие». Как правило, это дамы начиная от возраста «чуть постарше, чем юные». Как правило, дамы очень душевные, из тех, кто даже в пенсионном возрасте не Ирина, а Ирочка, даже если с отчеством. Только не говорите, что никогда в жизни не знали ни одной Ирочки Сергеевны (ну, или на худой конец Ниночки Ивановны, или там Аллочки Петровны, но Ирочками они почему-то бывают значительно чаще). При этом, вот парадокс, душа у них, хоть и тонкая, но большая. Очевидно, по конструкции душа такого человека напоминает простыню, причём – щёлковую, так как эта самая душа ещё и «нежнейшая».
Эти дамы очень болезненны, но чаще и охотнее болеют не телом, а всё той же душой. Причём за кого-то. Желательно – публично: если душевные раны не проветривать, они начинают гнить. Как правило, каждая уважающая себя Ирочка выбирает себе определённую категорию людей, за которую болеет больше, чем за остальных, но бывают и Ирочки-универсалы. Эти, кажется, вообще смотрят вокруг только с целью за кого-то поболеть душой. Кажется, именно для них и делаются выпуски теленовостей. Цунами в Средней Азии – ах! Эпидемия СПИДа в Африке – ах! Умер известный артист – горе-то какое, она скорбит впереди планеты всей! Особенно любят эти дамы больных, а из больных особо выделяют детей. Видели в ЖЖ после постов о сборе денег на операцию/переливание крови/протез комментарии «Ах, как это страшно, как ужасно, просто слёзы на глаза наворачиваются!» или «Такой красивый ребёнок, и так страдает!» (можно подумать, некрасивые дети должны после этого побыстрее скончаться, чтобы не мешать сочувствовать тем, у кого глазки голубее и волосы кудрявее, но вряд ли это имеется в виду)? Так вот, это Ирочки. С появлением блогосферы они вообще то ли невероятно размножились, то ли просто вылезли из укрытий, в которых до сих пор находились. Иногда Ирочек охватывает праведный гнев, и они прибавляют к своим комментариям возмущение, что Абрамович, например, яхты себе покупает, а не лекарства больным детям. Как говорят волонтёры, чем больше ахов и восклицательных знаков, тем меньше вероятности, что дама поможет чем-то, кроме них: перечисления денег Ирочки ждут от Абрамовича, а самим – и это главная их особенность – тонкость душевной организации предпринимать какие-либо действия не позволяет. Уж на уровне «где тонко, там и рвётся» с народной мудростью они знакомы, поэтому не рискуют, тем более, она уже внесла достаточный вклад в эту историю тем, что кофе под её воздействием пила без пирожного и без всякого удовольствия. Особо доброжелательные Ирочки борются за мир во всём мире чуть активнее, и, ахая, взывают не только к Абрамовичу, но и к окружающим. Послать в эротическое путешествие душевную даму из отрудниц, сующую под нос фото сироты из газеты с пояснениями, что она утром над этой статьёй обрыдалась, и буквально сама не своя будет, если вы не усыновите несчастного ребёнка, обычно бывает как-то неудобно. Первые несколько секунд чувствуешь себя распоследней сволочью: бедное дитя страдает без мамы, Ирочка страдает о судьбе бедного дитя, а вам, значит, из каких-то мелкобуржуазных соображений жалко проявить участие. Потом, отойдя от прессинга, начинаешь понимать, что одно звено в цепи явно лишнее, и если ей так хочется осчастливить сиротинушку, она вполне могла бы усыновить его и сама, но, если это происходит не в первый раз, точно знаешь, что Ирочке не позволяет этого тонкая душевная организация или непреодолимые жизненные обстоятельства, и начинаешь чувствовать себя сволочью при одном её появлении неподалёку, на чистых рефлексах.
Способы борьбы с Ирочками достоверно неизвестны: самому заболеть, чтобы она вас полюбила, всё же слишком жестоко, а ничем другим её не проймёшь.