Народ! Перед вами заказуха, и это есть хорошо!

До жизни такой я дошел сознательно: набился в друзья-приятели к начальству и схлопотал кучу работы на мою взъерошенную голову. Врать не стану: болтать люблю. Тем более, когда есть повод, а он в данном случае – весьма нагляден и интересен.

Подозреваю, что идея поручить осуществление краткого критического обзора творчества уважаемого aristocrat-а именно мне родилась в сообразительной головке Высокого Стройного Начальства, не упустившего из виду недавнее награждение мифической анти-премией одного из произведений автора. Сверху был спущен лаконичный и вежливый циркуляр, в котором обращались ко мне с титулом «эксперт», так что отказаться не хватило духу: амбиций и тщеславия у меня – в масштабах космических. Да и желания отклонить предложение, говоря откровенно, у меня не возникло, поскольку внимательное чтение стихотворений г-на aristocrat-а, еще до отправки хозяйке ответа на предложение, заинтересовало меня, как гнездо иволги пытливого юнната. Что ж, мы работы не боимся, пусть она боится нас.

Все последующие утверждения и умозаключения прошу рассматривать в качестве экспериментирования с интерпретацией, на которую у меня хватило умственных способностей. Также прошу прощения у уважаемого автора, если что-то переврал, недопонял или не оценил по достоинству.

К телу.

Я рассчитываю, что вы извините мне следующий каламбур (уважаемый автор в первую очередь). На мой взгляд, стихи Аристократа звучат весьма «пролетарски». Соцарт здесь – ключ ко всему. Казенный сермяжный клич агит-плаката сменяют парадные кричалки и вести с полей. Рапорты о жертвовании простыми рабочими средств на развитие науки и сцены шумных народных гуляний доведены до абсурда и бреда авторским голосом вполне закономерно, поскольку наблюдаемые читателем события и явления абсурдом и бредом представляются по своей сути.


(«Физика плазм»)
…
…Строитель сложил купюры
В большой портмоне-кошелёк
И вот он настойчивым шагом
В Сбербанк по тропинке идёт

Пришел, взял квитанцию смело
И в ней аккуратно вписал
Я жертвую деньги все эти
В развитие физики плазм…
…


(«Когда грустно»)
…
…А когда устанут очень
Цимбалисты бить по струнам
К ним на выручку приходят
Гусляры играть на гуслях…
…

Героика будней занимает почетное место в этом смысловом ряду. Программная поэма «28 космонавтов» в этом смысле наиболее яркое произведение. Супергероические персонажи совершают в космосе невозможные, мультипликационные подвиги, но, вернувшись на землю, откалывают коленца еще более фантастические. Например, бегают наперегонки в скафандрах или танцуют с одной единственной девушкой.

(«28 космонавтов»)
…
…Но кончай болтать об этом
Дискотека все же – танцы
Белый танец объявили
И девица пригласила 28 космонавтов…
…

Выпадение в сопредельное измерение – или даже через одно – происходит незамысловато и заметно, и от того, наверное, вдвойне увлекательно: даже на простом графическом уровне автор весьма изобретателен. Чего стоит удалый Коля, рассекающий просторы поля на НЕ огромном комбайне?!

(«Комбайнер»)
…
…Комбайнёр удалый Коля
На комба...ине огромном
Рассекал просторы поля,
Собирая урожаи…
…

Вакханалия ирреальности в подобных местах наиболее наглядна и выпукла. Скажем, «ледокол могучий атомный крейсер «Владимир Ленин», погружающийся в воду медленно, рассекая люды Антарктики» в «Ледоколе». Или рутина врага танкиста в «У танкиста выходной».

(«У танкиста выходной»)

У танкиста выходной
Враг устало отдыхает
Жарит мясо на костре
И рябину собирает…
…

Об особенностях художественных исканий весьма красноречиво повествует произведение, которое можно, пожалуй, рассматривать в качестве своеобразного творческого автопортрета. Оно достойно быть приведенным целиком.

«Художник»

Подобно мотору трактора
Работает крепко и чётко
Художник, встав за мольбертом
Как за станком токарным

Он кистью проводит смело
По глади холста и макает
Кисть эту в краску синюю
Словно торпеду в море

Художник – подобно ракета
С двигателем реактивным
Взлетает к вершинам искусства
И там парит в невесомости

Сталевар холста и бумаги
Он плавит метал иллюзий
Создавая картины бесценные
Икебаны и инсталляции.

К слову, несмотря на своеобразный стиль, Аристократ – тонкий лирик, не чурающийся к тому же философских мотивов и рефлексий в анализ мотивировки, истоков, почвы, фундамента и возможностей собственного творчества, сетуя при этом на бесшабашность натуры и, если хотите, кризис жанра.

(«Я бы»)
…
…Но не быть мне музыкантом
Потому что я философ
И всё время своё трачу
Я на думать головою…
…
…Вот так жизнь вся и проходит
В девках, картах и весельях
Ни какой тебе музыки
Ни какого вдохновения.

И напоследок. Поскольку в жизни, так или иначе, в самом широком смысле рифмуется все и все взаимосвязано, то, возможно, имеет смысл внести дисгармонию отсутствием рифмы, размера и четкого ритма, подчеркивая, таким образом, индивидуальный нигилистический почерк: это даже не постмодерн (поскольку соцарт периодически сдает позиции жанрово, воплощаясь стилистически), это круче, это его зеркальное отражение вверх ногами, это кич. Помимо этого, мерещится что-то от песен акынов – их можно писать теоретически бесконечно, в журнале пробовали и получалось довольно похоже, но не так. Так получается только у Аристократа.

Справедливости и полноты картины ради добавлю, что среди произведений уважаемого автора попадается и откровенная чушь, но эта самая малая из цен, которые вынужден платить художник, балансирующий на тонких гранях ирреального и абсурдного, малейшее отступление от сути которых гарантирует обвал в примитив и вычурность. Пожелаем же г-ну aristocrat-у всегда чувствовать прохладу тончайшего острия стиля, по которому он движется, подобно канатоходцу.