Бестолочь

Из богинь, избранниц Феба,
Убегаю за судьбой:
Быть не яблоком, а хлебом,
Не богиней, а рабой,
Не избранницей – любой...
Из заоблачного неба
Бантом бабочки – с тобой.



Жестокость

Жимолость
Жуки жевали.
Жабы же
Жуков сожрали.

Журавель
Живёт не тужит,
Жирных жаб
Жуя из лужи...

Жизнь жестока:
Вижу жало,
Жуликов, дожди, пожары...

От Парижа
До Пенджаба
Журавли, жуки да жабы.




Человек

“Время «Ч»”
А. Сегень

Человечью чашу получает нечет.
В черепе – чужая чёрная печать.
Чином без причины человек отмечен:
Чувствовать причуды, мелочь замечать.

Чёт или нечет?
Чёт или нечет?
Очеловечат?
Очеловечат!

Речи червяками чистое источат,
Честное причастье чёрту ни к чему.
Чарами мечтаний выплачутся очи,
Частое отчаянье лечит чувств чуму.

Нечет или чёт?
Нечет или чёт?
Значит, не чёрт?
Значит, не чёрт.



Шипящие

Шар, шурша шнуром аршинным,
Шебуршал в блошиной спешке,
Шепотком шипя фальшиво:
“Ша! Не шуточки ошибки!
Шит я шёлком вперемешку
С шерстью – штучного пошива!”
А ширни паршивым шилом,
Шкура – плеши шила меньше.

Щеголяю проще, хлеще
Щукаря, пощусь в пещере
Щами с щуплыми мощами...
Не Щелкунчики, а Клещи
И щебечуще, и щедро
Обольщают, на прощанье
Матерщиною нещадной,
Защищающей ощерясь.



Моему оппоненту

М.Г.

Наверное, он сам уже не помнит
Момента судьбоносного знакомства.
Восторженное “О!” во мне осталось,
Я помню все слова на букву “о”.

Однажды
Ожидание оплеухи
Отделения от

Однако
Одобрение околесицы
Одухотворённой одури
Одиноко окученной
Окольными огородами

Он
Опора
Ополченец и оккупант
Опознавательным знаком
Оплаканным жилетом
Оракулом
Он вообще

Ирония, как прошлое, размеров
Действительности чтить не очень любит.
Теперь мы дружим крепче год от года,
И букву “о” он, кажется, забыл.