— Чего вы дрожите? — К нему подошел врач. Он дернулся и быстро перевел взгляд с пола на врача.
— Результаты анализов уже есть?
Врач едва кивнул, набрал в легкие воздуха и отвернулся.
Он попытался встать, но был остановлен рукой врача в желтой резиновой перчатке.
— Лучше выслушать результаты сидя.
— Доктор вы пугаете меня все больше. Я уже полтора часа здесь сижу. Говорите же! Все так плохо?
— Я не часто пациентам сообщаю о результатах, но еще реже сообщаю об отрицательных. — Врач замялся.
— А в моем случае он положительный?
— Да, — уже уверенно сказал врач, — результаты положительные, вы инфицированы.
— Я? Инфицирован? — он заерзал на кожаном кресле. Дрожь прошла.
Врач продолжил:
— Вы инфицированы жизнью. Сорок, пятьдесят лет. Не более. Сгорите быстро. Постоянная, непреодолимая жажда эмоций и чувств. Страсть, ведущая к безрассудным поступкам. Но все это лет до двадцати, двадцати пяти. Потом все ощущения притупятся. Хроновирусы к этому времени уже разнесутся кровью по всему организму и начнут стремительно уничтожать органы, разваливая весь организм. Вы и не заметите, как превратитесь в дряхлого старика.
Пациент сидел, внимательно слушая врача.
— Но… что же мне делать? Есть лекарство?
— К сожалению нет. Ни опробованных, ни экспериментальных. Болезнь неизлечима. И, к сожалению, приводит в ста процентах к летальному исходу. — После паузы: — Мне очень жаль.
Он встал. Упругие, отяжелевшие ноги с трудом распрямились. Посмотрел с отчуждением на врача, хлопнувшего сочувственно по его плечу, и направился к выходу.
«Всего сорок, пятьдесят лет и все. Сорок. Пятьдесят. Со… рок», — повторял он, делая шаги, будто только научившись ходить: неспешно, пошатываясь и опираясь на шершавую белоснежную стену.