Фанданго


"Да здравствует ослепительное
Фанданго!"
Александр Грин, Фанданго.


Вот эти крылья, вышитые шалью -
- они сначала спят и неподвижны,
но вдруг, как ранним утром, встрепенутся,
навстречу свету шторой распахнутся
и, точно парус, к ветру повернутся
игрой движенья, в танце непостижной,
опутанные музыкальной данью...

они – в предвосхищении свободы:
о, только б им взлететь не помешали
те две руки, бескрылых от природы,
под складками цветной крылатой шали!

Ритм вторженья торжественной страсти
на гортанном цыганском наречье
окрыляет отважной властью
и ложится крылатым оплечьем.

Руки танца стремительней ветра
лёгкий холод к горлу проносят,
чтобы памятью горицветов
память танца летела в просинь.

Пропасть света зелёного блеска -
- холодея, припомнил сравненье:
поцелуй кастаньет, точно нить арабески,
или острого края раненье...

Кружевную пену летящей шали
в переплеске волн на вьющейся юбке
только руки и удержали,
словно крылья – в ладонях – ручной голубки...

И отчётливый, ясный, прозрачный
переход за границу высокой сцены,
словно просто – сквозь дым табачный,
пропитавший картонные стены:

я дышу весёлым танцем юга,
сам звучу, как отзвук отдалённый,
Птица Танца назвалась моей подругой,
я – у ног её и ею окрылённый...

...отражённый в зеркале гитары,
в полынье, рождающей звучанье,
не объемля непомерность дара,
я шепчу прощенье и прощанье...

Вот её опущенные руки
и струны умолкшей бандерилья,
Птица Танца в песне о разлуке
держит сердце на горячих крыльях...

07.02.10.