Я — пьяница. Меня не лечат годы.
Мне выпить хочется уже из-за плохой погоды.
Но наша местность в этом смысле — не Майорка.
Мы в этом смысле приближались бы к Нью-Йорку,
Но есть в других невосполнимые пробелы:
Что тут черно, там — изначально белое.
Монголья даже мнится мне милее.
Свежее как-то. Как-то здоровее.
Мне кажутся какой-то кислой сказкой
Мужчины в бриджах, женщины в повязках
Сидят на пляже, загорели ноги...
И это скучно, так считают многие!
Эх!
Этим многим вот бы плюнуть в харю.
Но конопачу я. Я кочегарю.
И я грущу. И грусть неизъяснима.
Проходят годы, большей частью — мимо.
Я — пьяница, они меня не лечат.
Не замечаю их. И ими незамечен.
Проходят люди: старики и дети,
И взрослые проходят все на свете,
Потом и звери, рыбы, насекомые
И инфузории, друг другом не влекомые,
Мои знакомые и их знакомые.
Проходят мимо сферы невесомые.
Поступки всякие проходят мимо,
А я, сидящий между ними недвижимо,
Грущу и пью. Я пью свою перцовую.
Я — пьяница, скотина образцовая.

Теперь о лирике: тебя люблю я.
О, я люблю тебя, тебя люблю я.
Я так люблю тебя, тебя люблю.
Всё для тебя, я так люблю.
Люблю тебя, люблю, люблю тебя.
О, как я люблю только тебя.
Да, я люблю тебя, люблю, тебя, люблю.
Люблю, тебя, да, я тебя люблю.
Люблю люблю люблю люблю люблю
У-лю-лю-лю лю-лю лю-лю-лю-лю.

и что и что а вот что толик
я пьяница но я не алкоголик
но под себя ни-ни куда я надо
сидим нехорошо гляди ограда
толян совет солдатских матерей
возьми меня скотина поскорей
мне некуда я дома где копилка
семь сорок огурец бутылка
хватает не хватает продавщица
сто двести восемьдесят пицца
так выпьем няня где столешник
не ешь солёное трансляция очешник
ты композитор это новая газета
второй канал сегодня лето
лежи лежу лежи лежу лежи
я не тужу, ты тоже не тужи.
торопитесь, спешите жить и прочее.
я — пьяница. я пью, короче.