Два дня / Гришаев Андрей Listikov
30.08.2010 15:04:00
Сегодня холодный день. Осень. Вернее, ещё лето, но через два дня – сентябрь. Что такое два дня?
Два дня болеет жена, сегодня уже третий. Два дня до осени. Два дня можно ничего не делать – это будут выходные. А можно вкалывать и приходить домой и даже не ужинать от усталости. И такое бывает.
Почему-то захотелось в школу. Моя школа далеко. Это четырехэтажное здание со столовой и спортзалом. Другой город, другая погода. Белый кирпич, зелёная крыша. И всё же – холод, осень, кирпич, серый от дождя. Всё то же.
Лет до десяти слабо себя помню. Помню, что было неплохо, но как неплохо – это вопрос. И всё же – какой-то страх, какие-то детские молитвы, какое-то цепляние. Теперь страха нет. Осень, затем зима, накопить денег на тёплую куртку – всё понятно. Вылечить зуб.
Сижу, жую сникерс. Входит покупатель. Рассматривает игрушки. «Можно поближе?» «Можно». «Говорит?» Нажимаю чебурашке на брюхо, он начинает петь песню. «Понятно». Китайский динамик, дрянь. Покупатель разочарован, уходит. Чебурашка продолжает петь. Самое гнусное в таких игрушках, что их сразу не выключить, нужно слушать куплет до конца. «…И кажда-я дворняааажка…» Не каждая.
А почему не каждая? Это ведь можно себе представить: сидит специальный поэт, пишет детскую песню. И всё у него в таком прямом, цельном свете: «никто в магазине не подойдёт, каждая дворняжка протянет…» И вот он заканчивает песню, наливает себе полную кружку чаю и медленно выпивает её – до дна.
Абзацем раньше написал: «самое гнусное», а сейчас смешно. Действительно, есть ли сейчас что-нибудь «самое гнусное»? Ну, кризис. Ну, деградация в телевизоре. Ну, президент неприятный. А, скажем, самое-самое заветное желание? А самый-самый любимый человек? Мама? Или всё-таки жена? Желание, не заветное, но крепкое – чтобы все были здоровы.
Рабочий день закончился. Иду домой. Холодно. Ясно, через запятую, проплывают: ржавая жигули, глодающая какую-то кость кошка, клёны, полная женщина с зонтом, зелёный свет светофора, табачный ларёк, скамейка. Дом.
И вот что в лифте подумалось. Эти два дня, осень – бог с ними. За два дня и вправду ничего не успеть. А за месяц? А за год? А за жизнь – можно.
Два дня болеет жена, сегодня уже третий. Два дня до осени. Два дня можно ничего не делать – это будут выходные. А можно вкалывать и приходить домой и даже не ужинать от усталости. И такое бывает.
Почему-то захотелось в школу. Моя школа далеко. Это четырехэтажное здание со столовой и спортзалом. Другой город, другая погода. Белый кирпич, зелёная крыша. И всё же – холод, осень, кирпич, серый от дождя. Всё то же.
Лет до десяти слабо себя помню. Помню, что было неплохо, но как неплохо – это вопрос. И всё же – какой-то страх, какие-то детские молитвы, какое-то цепляние. Теперь страха нет. Осень, затем зима, накопить денег на тёплую куртку – всё понятно. Вылечить зуб.
Сижу, жую сникерс. Входит покупатель. Рассматривает игрушки. «Можно поближе?» «Можно». «Говорит?» Нажимаю чебурашке на брюхо, он начинает петь песню. «Понятно». Китайский динамик, дрянь. Покупатель разочарован, уходит. Чебурашка продолжает петь. Самое гнусное в таких игрушках, что их сразу не выключить, нужно слушать куплет до конца. «…И кажда-я дворняааажка…» Не каждая.
А почему не каждая? Это ведь можно себе представить: сидит специальный поэт, пишет детскую песню. И всё у него в таком прямом, цельном свете: «никто в магазине не подойдёт, каждая дворняжка протянет…» И вот он заканчивает песню, наливает себе полную кружку чаю и медленно выпивает её – до дна.
Абзацем раньше написал: «самое гнусное», а сейчас смешно. Действительно, есть ли сейчас что-нибудь «самое гнусное»? Ну, кризис. Ну, деградация в телевизоре. Ну, президент неприятный. А, скажем, самое-самое заветное желание? А самый-самый любимый человек? Мама? Или всё-таки жена? Желание, не заветное, но крепкое – чтобы все были здоровы.
Рабочий день закончился. Иду домой. Холодно. Ясно, через запятую, проплывают: ржавая жигули, глодающая какую-то кость кошка, клёны, полная женщина с зонтом, зелёный свет светофора, табачный ларёк, скамейка. Дом.
И вот что в лифте подумалось. Эти два дня, осень – бог с ними. За два дня и вправду ничего не успеть. А за месяц? А за год? А за жизнь – можно.