Пусть ноги в опорках, в заплатах рубаха,
Истерлись до дыр рукава,
Но голову нашу, как дар Мономаха,
Венчает царица-Москва.
Ты скажешь, венец-то утратил сиянье,
Каменья попадали с мест,
И все же вглядись – на любом расстояньи
Горит предначертанный крест,
Не златом червонным, не жарким рубином,
Не лампою в сотни свечей,
Но кротким терпеньем, но жертвой невинной
Но силою тихих речей.
И сколько бы ей не кричали – блудница!
Из жерла распахнутых врат,
За стенами черными падшей столицы
Стоит белокаменный град.
За ревом и лязгом, за звоном тоскливым
Пустых металлических дней
Осенней порою звучат переливы
Со звонниц сожженных церквей.