-1-

               Пурга пургой.
               Блин.
               Молотки
               бьют по вискам, по печени. Вот мука,
               в натуре, блин, похмельные гудки,
               и тремор рвёт сознанье на куски
               и добивает разум звонким стуком.
               Сжимаются гранёные тиски.
               Во рту помойка, тянет тухлым луком.
               Не раз я пред иконой клялся, братцы,
               что больше так не стану напиваться,
               в завязку, блин, до гробовой доски!
               Но вновь и вновь впадаю в святотатство.

               -2-

               Оплавились распухшие мозги.
               Любой ценой
               собраться
               надо с духом.
               Что в лоб, что по лбу –
               водка,
               пиво,
               вобла,
               а дятел злой
               убойной дробью долбит,
               урчит в желудке разъярённый гоблин,
               законченный
               кретин и
               алкоголик.
               А в зеркале рябит мой сизый облик.

               -3-

               На вид суров.
               Нет спуску фарисеям,
               о трезвости твердящим за бабло.
               Сюда бы с нежной пеною ведро,
               чтоб эту хмарь звенящую рассеять,
               да только
               денег нету ни гроша:
               ни рублика, ни цента – ни шиша.
               Вот дососу последний валидол
               и рухну,
               обессиленный,
               под стол.
               Finita!

               -4-

               И наплевать –
               такая жизнь
               не в жилу.
               Эх, встретить бы бутылочного джина.
               Тогда бы закутил, как падишах,
               запировал в садах Семирамиды.
               На Юрьев день любому будет шанс
               судьбой махнуться – жги, гуляй, рванина!
               Травил бы населенье коньяком
               отборным и душистым табаком.
               Полюбят все – и урки и раввины.
               Как в масле сыр,
               катался колобком,
               не достигая сумрачного сплина.

               -5-

               Густеет затянувшийся сморчок.
               Твердеет явь, топорщась, как сосок.
               Час творожком просроченным течёт,
               верней, стекает. Только я – молчок,
               но ангельский внушает голосок,
               что без стихов я, бедненький, не в счёт.

               Вновь к клаве
               с дрожью тянется рука,
               Не зная и заглавия пока.
               И, жаброй на ходу хватая ритм,
               душа больная что-то там творит.
               Поздней поймешь: никчёмная строка,
               не продаётся муза за бокал.

               И, в трезвость выйдя, словно на сквозняк,
               вдруг ощутишь,
               как глубоко иссяк…


               ОРИГИНАЛЬНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ
               Михаил Гофайзен
"Иллюстрации к закону Отражения отражения"


               -1-

               А фон, как фон.
               День.
               Метроном
               под языком из выдохов и вдохов.
               Короче, день, как день, из аксиом –
               без новой геометрии в потом.
               Он обрастает махом медным мохом,
               хотя иные думают, что мхом.
               К чему чело не чалилось бы оком
               ни смысла в том, ни власти, ни богатства.
               Но смотрит в дом с завидным постоянством,
               из зеркала, сморщиниваясь, гном,
               пугая дом неотвратимым пьянством.

               -2-

               Трамвайные триоли за окном.
               Стук иноходи.
               Прочее.
               Горохом
               об стену мысли –
               гири,
               камни,
               гризли
               мусоропровода,
               водопроводной клизмы,
               подвальной гнили да крысиной тризны
               грызут,
               грызут
               и уж давно бы сгрызли,
               когда б так страстно не боялись жизни.

               -3-

               Вновь зеркало.
               Я гном, но из халдеев…
               Я б за тридцатку родину продал,
               её просторы, недра и т.д.,
               о прошлом и т.п. не сожалея,
               да, говорят,
               всё продано уже:
               не сесть мне в порш, тем более – в порше.
               Вот и сижу аз сутью на биде.
               Отмщенье мне –
               о-о-о(!),
               аз воздам!
               Зверею.

               -4-

               Но всё равно,
               Бог даст(!),
               разбогатею.
               Спою народ – доступно всё еврею.
               Введу со скуки лунный календарь
               или верну – от сотворенья мира.
               На Валентинов день валентиан
               восстановлю в правах и манихеев.
               Восьмого дня умру во славе лет.
               Великий многодетный мой скелет
               схоронят очевидцы в мавзолее.
               И буду счастлив,
               счастлив я вполне,
               как и положено злодею.

               -5-

               Во мглу-смолу затягивает бес.
               Смола затвердевает, как кокос.
               Кровь (вечереет) – комариный мёд.
               И жало взяв своё наперевес,
               ждёт ласок смерти самка-кровосос –
               любовь сквозь кровь по абрису грядёт.

               Вновь зеркало,
               где всё ещё заря.
               В смолу загонят самку егеря.
               Найдут её старатели с небес.
               Спасите наши души, МЧС!
               Не потому ли кажется всё зря,
               что душу не изъять из янтаря?

               Ждёт за циновкой сумрак-троглодит.
               Вот он спасёт,
               коль скоро не сбежит…