Широкий мир бестрепетной весны
сжимается. Его реально видно.
Сквозь запахи сезонного повидла —
тревожное звучанье новизны.

Полушка от прижимистой казны
уж не стыдна и даже не обидна,
и колокольной рифмой говорит нам
убийца лёгких ямбов заказных.

Из праха вера восстаёт упрямо,
и прежняя неосквернённость храма,
и даже незапятнанность погон.

Уже расстрел ведут не из пищали,
и загнанную Музу завещали
под новый необъезженный закон.