Полчаса как сижу. Тихо. Безмятежно. Не обессудьте, нисколечки нет той непоседливости, которая пожизненно доконала. Высоченные окна подавляют своим светом. В голове будто пойманный на удочку окунь извивается любимый мною страстно битловский сингл «Ticket to ride». Не только он, потому что на расстоянии в вытянутый нейрон околачивается их же «Across the Universe». В догонялки играют в моей голове. Нашли себе местечко.
Где же я нахожусь? В испостаси двадцатипятилетного молодого человека, вот мой ответ.
Постойте, постойте, пожалуй, я все напутал, не очень удачная прелюдия, придется рассказывать пообстоятельней. В пространной аудитории, вместе с двумя десятком таких же романтиков и «романтиц», каковым я являюсь, этакая многозначительная тишина, похоже на безмолвие государственной тайны. Се есть сборище молодых людей, решившихся на вторую профессию. Спросишь, – на языке вертится, «жизнь заставила. С одной профессией, как однорукий». Вначале помещения у стола возится профессор Харибда и, смачивая пальцы слюной с глубокомысленным миной на римском лице пролистывает журнал успеваемости. Небось хочет осветить последний путь Иосифу Сталину, который, так вторит молва, был умерщвлен отравленными страницами. Продажное окружение ведало о его привычке совать пальцы в рот перед очередной страницей. Даже в старости этот многострадальный вождь не отринул народные привычки.
«Харибда» кличка, нашему уважаемому лектору подходит донельзя: к лицу и к манере острить и едко высмеивать студентов. Иронизируют рабы или патриции. Харибда явно не патриций, сужу по его беспощадно старомодной куртке, вздыбленным волосам, и черным полосочкам под ногтями. Два дня назад он без соизволения втравил нас в тему о культурологических катаклизмах в обществе, о половой революции и, спровоцировав студентов на шумное полемизирование, стал усиленно сосать ушки своих очков. Когда словесная баталия ему опротивела, он принял конструктивное настроение, поднял длань, очутившись в амплуа ильичевской статуи, всегда махавшей рукой по направлению заходящего солнца.
– Вот что я вам скажу. Послушайте!
Небольшое лирическое отступление для новоприбывших. Студентов, если они прочитали, ну хотя бы одну книжку, стоит подбросить им некий животрепешущий вопрос, никакими увещеваниями, никакими запугиваниями, никакими аутодафе уже не остановить. Они быстро откатываются в свое недавнее прошлое, в детство, когда упорно твердили друг другу, «а мой папа – милиционер, а мой дядя – пожарник, а моя тетя – директор на заводе, а дядя Миша – сорвиголова...» Многие из них теперь наверняка уже знают, что дядя Миша являлся ебарем мамы. Бывает и этим бахвалятся. Всякое бывает.
Хотя давайте закончу о Харибде. Вот, что высказал этот многоопытный ученый муж.
– Жениться надо. Не то. Ох, не то... Сказано: не поженишься – пожалеешь. Поженишься – все-равно пожалеешь. Так не лучше, жениться и так жалеть?
Этой банальности акоммпанировал хор смеющихся голосов. Мне показалось странным, с какой стати, априори, лучше быть несчастным с кем-то и мечтать о ком-то, чем быть одному и так мечтать о все том же загадочном и непоявившемся человеке?
Таков уж этот Харибда, но долго на нем останавливаться нет надобности. Я о молодой женщине, высокой и сероглазой, с женственными формами. Девушкой её никак не назвать, хотя с какого возраста надо прекращать наклеивать этот «бренд», я не очень-то и разбираюсь. В ту пору ей было двадцать семь лет, она работала на факультете биологии, защитила кандидатскую, и вдруг в заумную голову ей взбрело получить профессию экономиста и она поступила на заочное обучение. Это вкратце о том, как мы очутились в одной аудитории.
Шли зимние экзамены. Я познакомился почти со всеми добровольцами получить лавры второй профессии, этакие не студенты, но и не зрелые личности. Не стану сейчас обсуждать и осуждать эти галлереи натуры, всякие были. Как везде; и талантливые, и умные, и подлые, и простодушные. Наша молодая женщина, назовем её Анной, приняла меня на первом занятии с неожиданным гостеприимством, произведя приятнейшее впечатление, потом высказала особое рвение в деле перепечатывания рукописных лекций, завладев ролью связующего звена между группировками курса, сплотив разнородные индивидуальности в монолитный коллектив. Ей так нравилось общественная активность и энтузиазм. Отличница, погруженная в научную работу. Она была из тех, о которых один мой внезапно впавший в поэтичность знакомый произнес: они залиты лучами семейности, точнее его мысль звучала следующим образом: в жены надо выбирать тех, на лице которых резвится луч семьи.
Она приглашала к себе в кабинет, в здание напротив нашего, кучку студентов, которые казались ей наиболее близкими по духу и мы охотно мололи косточки ярким представителям общественности. Она была словно матка в пчелинном рое, – такая заботливая, всезнающая, теплая в характере. И теплая же в буквальном смысле, одевалась она, предпочитая шерстяные свитеры, юбки, изделия из коттона. Кашне висело на её шее назойливым ловеласом, а за рукавами варежки, такие милые, ну, прямо очарованье! Вот глянешь на неё и становится так тепло-тепло, как кенгуренку в суме матушки. Редко можно встретить подобного человека. Короче говоря, эта молодая женщина, по имени Анна, была теплая, теплолюбивая и привлекательная, но когда я представлял её половым партнером, какая-то нога в голове выжимала педаль тормоза до отказа. Я вроде бы и догадался в чем дело, в ней было мало сексуальности, игривости.
«Вся она закутывается, как парень, а может не подпускает близко ни меня, ни остальных мужчин.» – таков был мой вывод.
Считаю, что мужчины больше возбуждаются не то что недоступными особами, а недоступными для других мужчин.
Итак, значит, возвращаемся к началу, сижу я в аудитории посередине, она слева. Полчаса прошли под музыку «Битлз», как сейчас принято говорить среди молодняка, mp3-плеер играет на «Shuffle». А вот все-таки что-то с начала лекции не дает мне покоя. Оказывается, не что-то, а кто-то.
Сегодня Анна блистательна, и впридачу высказывает уж непонятное чрезмерное внимание, или может фантазия слилась с моим потаенным желанием? Надо бы удостовериться. Сомнение, двигатель прогресса цивилизации.
«Да, нет – говорю я себе. – Ты посмотри на её интригующий взгляд. Такого раньше ведь было? Не было!»
Анна смотрит и отводит глаза, крупные губы её словно хотят что-то выразить. Во мне пробуждается охотник за её взглядом.
Я делаю усилие над собой и обращаюсь к «Битлам», но терпения хватает только на пару минуты. Мысли мои с ней, по телу стали течь какие ручейки возбуждения и радостного предвкушения.
Смотрю – Смотрит. Опускает глаза и смотрит в окно. И снова смотрит.
«Ну, кажется, попутный ветер...» – В голове набрасываю план, сколько денег нужно для кафе или ресторана, а потом куда бы сходить и оттянуться на полную. – Денег, хватит."
Опять лезу с глазными тестами на Анну, результат потрясает, она теряет голову. Мой опыт, интуиция не могут лгать. Анна кокетничает – посмотрит, отведет глаза, поправит волосы, двинет ногой, судорожно поведет подбородком вперед, словом не сидится ей на лекции.
И это та женщина, которая, говорила нам за чашечкой кофе в своем кабинете:
– Столько прожила, и была любима и любила, но никогда не встречала мужчину, который бы скалой встал за моей спиной. Скалой за спиной!
Тогда я поперхнулся
«Эта роль ведь невыполнима. – подумалось с некоторой горечью, – Сама она ростом не меньше метр восемьдесят.»
Шутка, но вы-то на размах претензии обратите внимание. Скалы за спинами. Честно, персонально задело это замечание за живое – сам я на сто семьдесят пять еле дотягиваю, и желаю быть просто отцом и мужем, но никакой не скалой. Довелось видеть какие из этих скал потом веревки вьют!
Так или иначе, однако это скалофилка на той лекции запала мне в сердце. По её же инициативе, заметьте. Глаз не могу отвести, возбудился, тороплю в мыслях время, все что-то высчитываю. Хочется с ней пообщаться на уровне многоуровневого маркетинга.
Она не выдержала первая и сказала:
– У меня к тебе дело. Останься после лекции. Хорошо?
– Нет проблем. – ответил пробудившийся во мне Командор, который молниеносно нафантазировал себе самое искрометное любовное похождение.
Чтобы не рассыпаться от уверенности в успехе и в своей крутости, я сдерживаюсь, каку могу, верная метафора, натягиваю поводья моих эмоций.
Я представил себе, что, сегодня, вероятно, опоздаю и надо бы предупредить домохозяйку.
– Одну минутку – Анна смущенно увела меня в сторону и стала подбирать слова. – Мне как-то неудобно прямо сказать...Ну, трудно высказать прямо.
– Нет проблем, Анна! – это ответил все тот же горделивый Командор во мне. – Скажи просто.
– Я даже не знаю с чего начать.! – Анна ещё больше смутилась.
– Это просто надо сказать. – и все! Сказать... – тщеславная улыбка заиграла на моих губах.
– Хорошо. – сказала Анна.
Я приготовился, чтобы ничего не пропустить.
– Только ты не обижайся?!
Вступительная фраза мне явно не пришлась на слух. Однако притяжение следующей оттолкнуло стартовую.
– Только ты не обижайся?! Я же биолог?! И работаю в сфере медикаментозной биологии. Я сама готовлю некоторые средства. Изучаю старинные рецепты, собираю лекарственные растения и вещества.
– А! Вот как!
– Я заметила, что на нашем курсе у тебя самая большая проблема с выпадением волосом. И приготовила для тебя профилактическое средство, разработанное на меде и специальных маслах. Это все, что я хотела сказать.
К моему глубокому сознательному ужасу, она вынула из кармана колбочку этого своего лекарства и вручила мне.