Храни нас, ушедших, ничейных,
нейтральная ты полоса!
Всё ниже от мыслей вечерних
спускаются небеса.

В Москве лишь на кладбище грустно...
Игрушкой трезвонит трамвай,
а я с доскональностью Пруста
глухой изучаю провал,
куда улетает от жизни
весёлый, призывный звонок...

Запомните ныне и присно:
он умер. Он был одинок.