* * *

                             Всем до меня нет дела абсолютно –
                             Я небу безразличен и земле,
                             Не видит ночь, не замечает утро,
                             И в свете дня и в предвечерней мгле

                             Как символ одиночества и грусти,
                             Прикрыт тряпьём, заброшенный в чулан;
                             Забытый в суматохе жалкий кустик –
                             Я не поли́т и скоро ссохнусь в хлам.

                             Вскачь циферблат наматывает мили,
                             Но не случилось сказочных чудес.
                             Мне няньки в детстве счастье посулили,
                             А я по горло в лужу грусти влез.

                             Любовь-морковь и прочий яркий мусор
                             Уплыли, растворились без следа.
                             Быть может, есть и в этой жизни плюсы,
                             Но, в основном, конечно, ерунда.


                             ОРИГИНАЛЬНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ
Виктор Пашков – "Заря – пространство, время безразличны -"


                             * * *

                             Заря -
                             пространство,
                             время
                             безразличны -
                             сегодня тусклым выглядит рассвет:
                             импланты душ
                             оплачены наличным,
                             любовь и скромность –
                             театральный бред.

                             Меня, как всех,
                             топили в лужах жизни,
                             ссыпали в уши мусор золотой;
                             сомнения лукавили и грызли
                             неясный слух,
                             телесный верхний слой,

                             но что-то не срослось,
                             не состоялось:
                             таилась грусть,
                             грустила тишина,
                             стучало сердце,
                             принимая крайность
                             в хитросплетениях дневного сна, -

                             я полюбил,
                             так безрассудно
                             с болью:
                             ребёнком в люльке лунной за окном
                             несёт меня небесным звёздным полем,
                             а думаю при этом
                             о земном.