Она работала в колхозе,
Кормила мясом города.
По грудь в траве, в крови, в навозе,
На подбородке – борода.

Ни на кого не уповая,
Пошла за Борьку – дурака.
Напьётся он – взлетала Рая
От кулака до потолка,

Как ангел в юбке долгополой,
И камнем падала во тьму.
Детей растила, после школы
И дочь, и сын пошли в тюрьму.

Не помню я, в какую зиму
Её душа, сгорев дотла,
Ушла в окно, подобно дыму.
Я испугалась и зашла.

Она заплакала вначале,
(А, стало быть, не померла).
Из-под платка глаза торчали,
Из-под подола – два крыла.

В каморке холод был собачий,
На стуле – царский рацион:
Картошка, лук и мозг телячий –
Под самогон.

Борис бухал, давился кашлем,
А мы с Раисой пили чай.
Дым улетал все выше, дальше -
Наверно, в рай.

Не попросила ни копейки,
Другой бы точно попросил.
Так и уснула в телогрейке
Без сна, без жизни и без сил.

Я на неё платок надела,
Укрыла мёртвое крыло.
Зачем оно в земное тело
Так основательно вросло?

Она с утра пойдет на дойку,
А через двадцать с лишним лет
Увидят Раю на помойке
С гнилой картошкой на обед...

Забыв о гибельных потёмках,
Её душа, наверняка,
Пасет бессмертного телёнка,
Над ним летая без платка.