Поражает то, насколько японская народная культура тоньше, изящнее и просто цивилизованнее, чем наш варварский фольклор.
Коротенькое хокку-хайку несет в себе волшебную многоярусность, несравнимую с грубостью омерзительной частушки, где нет искусства недосказанности, виртуозности намека, ауры нюанса.

Дикарям свойственна неуклюжая прямолинейность, отсутствие галантности, мерзкая тяга не к высотам духовного томления, а к пошлости животных инстинктов.
Вот пример:

Мерцание светлячка
Оступилась я
На женском пути

Бездна эмоций, вселенная чувств.
Можно домысливать и домысливать.
Плести вязь сюжетов, блуждать по лабиринту догадок… Воображение своё на волю отпустить.
И в противовес – наше позорище:

Поступила в институт
Имени Мичурина.
Так и знала – отъ…т,
Просто сердцем чуяла!

Фи! Какая грязь! Тут аккуратный японец не станет пачкать свое кимоно. Это вам не какая-нибудь косоворотка задрипанная.
Или же:

Я украла мужчину
Но чужого – я не брала
Поднимаю бамбуковый занавес

Прочитал и думал, думал, думал… Аж задремал. Но так ни хрена и не понял. Не это ли признак доверия автора к читателю? Не упрощая, не заигрывая.
Настоящий мудрец всегда говорит с нами на равных. И не беда, что на каком-то птичьем языке. Главное – уважение.
А как раскрывают тему у нас?

Я была тебе верна,
Но сегодня Мишкина.
Х.. у Мишки, как сосна
На картине Шишкина!

Разве можно вот так однозначно, в лоб?
Человек – микрокосм! И, следовательно, бесконечен в сложности своей.
А тут вся его глубина сравнима с сосной на картине. Нельзя же так плоско!

И еще. Частушечный фолклор глумливо издевается над попыткой некоторых наших подвижников-хоккуистов отредактировать вкусы читательских масс приобщением к настоящему искусству.
Вместо того, чтобы проникнуться ощущением восточного колорита, жалкие сочинители выдают такое:

Раз Иваныч невзначай
Сунул х.. в зеленый чай.
В тот же миг все стало новым:
Х.. – зеленым, чай – х….м!

Эх. Не знаю что и сказать.
На примитивную игру слов трудно возразить по существу.