На Брайтон-бич сидит Кирпич.
Кусает сАндвич и тоскует по Одессе.
- Там, Боби, мужики все Ильфы да Петровы.
А женщины, ах женщины! Как Жанны стюардессы.



- Ол райт! – кивает Боб курчавой головой,
и хлопает сердечно по плечу.
А Кирпичу – так хочется – домой,
от одиночества хоть в петлю Кирпичу.



- Нью-Йорк – говоришь? За шо базар?
Один Привоз – заткнёт его за пояс.
На месте Карнеги я взял бы и пустил,
от Уолл-стрита, до Привоза поезд.



Пусть – дядя Сэм – поучится как жить.
Торговки в бизнесе, как в море кашалоты.
Они и Соресса до нитки – обанкротят.
Им бы в конгрессе спикерами быть.



- Ол райт! – кивает Боб курчавой головой,
и хлопает сердечно по плечу.
А Кирпичу – так хочется – домой...
От одиночества хоть в петлю Кирпичу.



- Таранка на Привозе – вот такая!
Тунцы против тарани – в банке шпроты.
А раки – вот такие! Нет – такие!
Ты не поверишь, Боби? Все – ручной работы!



- Ол райт! – кивает Боб курчавой головой.
И хлопает сердечно по плечу.
А Кирпичу – так хочется домой...
От одиночества хоть в петлю Кирпичу.



На Брайтон-бич – в тоске – Кирпич.
- Доешь сэндвИч? Мне что-то расхотелось.
Мне бы, браток, в Одессу на денёк.
Я там душой, а в Штатах – грешным телом.