Всю ночь лил дождь.
За окном на ветке смоковницы висела капля.
Вместе с первыми лучами она просыпалась, оживала, наполняясь
светом и цветом.
"Что-то будет" – подумал игемон. Он видел подобную картину много раз,
но впервые она наполнилась смыслом. К этой капле по ветке сверху
подкатывала другая капля. Эта другая пробиралась по ветке не спеша,
периодически останавливаясь в ожидании чего-то.
Игемон знал почему она так не торопится – дает ему время на осмысление
чего-то очень важного. С приближением капель замедлялось время.
Он не заметил момента, когда капли соединились и время пошло
вспять. Жизнь пробегала в обратном порядке от следствий к истокам.
Прокуратор хотел крикнуть: «Стоп! Я все понял!» когда жизнь подкатила
к встрече с философом. Но капля на ветке неумолимо увеличивалась в
размерах, подпитываемая подкатившей, и должна была вот-вот упасть.
Игумен уже не прокуратор Иудеи, а полный надежд юноша...
Сердце юноши готово вырваться из груди в предвкушении свидания с Ней.
Он уже дрожит от нетерпения... настроение меняется от «...а вдруг Она
не придет?» до неописуемого блаженства от мысли: как он возьмет
ее руку и поднесет к своим губам, как он будет глупо тыкать носом в
ее волосы, пытаясь запомнить их волшебный аромат...
Нить, соединяющая каплю с веткой, все слабее, все тоньше...
Вот он уже видит Ее. Она идет к нему такой легкой, такой любимой походкой...
Вот Она подходит к нему... Вот он смотрит в Ее любимые любяшие глаза и
видит Бесконечность...
Капля сорвалась...

Крысобой услышал завывание собаки и зашел к игумену.
Пилат сидел в любимом кресле. Голова безвольно лежала на правом плече.
Глаза игумена были широко открыты и смотрели недвижным безжизненным
взглядом в окно на ветку смоковницы.
Пилат был мертв.