Ничто не связывает больше нас,
ни эта дверь, что наискось склонилась,
ни то окно, где сумма наших глаз,
глядящих на него, во тьме двоилась.
Ни нежный в полквадрата тюль,
укрывший нас когда-то от соседа
студента, и ни этот стул,
что был столом-подставкой для обеда.
И даже Север с краешком луны,
согнувшийся в снежинки и кристаллы,
летящий над домами той страны,
что мы с тобой любимой называли,
печалью полон (будто на развес),
в какой – десятый, сотый раз,
спустившись мне в ладонь с небес,
и то не связывает нас.