Когда я буду молодой и красивой и буду выпархивать из шикарного автомобиля, с дорогущей прической и на высоченных шпильках, я буду носить легкомысленные шляпки. А еще… маникюр! О, какие у меня будут ногти!

…А сейчас я, не очень молодая кляча, бегу в утренней темноте по глубокой грязи или, того хуже, по гладкому льду, на работу. И я ношу и БУДУ носить вышедшие из моды ботиночки на высокой платформе, в которых не так холодно стоять на автобусной остановке, и не так мокро в грязи, и не так скользко на льду. И я натягиваю и БУДУ натягивать на уши шапочку – ведь шляпу с полями унесет в лужу первый же порыв ветра!

…Кто сказал, что французская мода не годится для Питера? Вздор! Подумаешь, наполеоновская форма не спасла от русских морозов! Когда я буду молодой и красивой и буду выпархивать из шикарного автомобиля, я буду надевать коротенькую шубку на маленькое черное платье с громадным декольте. И я ни за что не надену шарф, и даже легкий шейный платочек, чтобы не заслонять от народа блеск бриллиантов на своей шее! И я буду демонстрировать пупок зимой и летом, и обязательно – обязательно! – воткну в него что-нибудь блестящее!

…Но сейчас я залезаю в свой толстый бесформенный свитер, и в пальто с капюшоном, потому что я не могу себе позволить заболеть. Ведь слишком много людей зависит от моего здоровья – от бабули с больными ногами до генерального директора нашей фирмы с его отчетами в Москву.

…Когда я буду молодой и красивой и буду выпархивать из шикарного автомобиля, счастливая и беззаботная, у меня будут сумочки и перчатки всех цветов радуги на все случаи жизни.

…Сейчас же моя безразмерная черная сумка должна вместить слишком многое. Да, она оттягивает плечо, когда я тащусь в вечернем сумраке с работы, да еще этот мешок в руке… Вьючная лошадь (хотя, какая там лошадь – пони-недомерок!). И эта вечная невозможность заняться собой, потому что слишком многим нужны мое время, мои силы, мозги, нервы, руки…
Когда я буду молодой и красивой…