Стоя у порога перед выходом –
криво перекошен чемоданом, –
прозвучит невысказанным выдохом:
«Надо мне не брать работу на дом».

Вот она лежит в постели, клятая,
крытая и славно, и заслужено,
сытая, довольная, помятая,
трогательно утренне сконфужена.

Тенью по лицу непонимание
сменится авансом непрощения.
Я стою, как боров на заклание,
крепнет в атмосфере возмущение.

Шумно и в запале, экспрессивные
станем задавать вопросы вечные:
до чего же женщины наивные,
до чего мужчины бессердечные?!

Вдоволь наоравшись до усталости
слез фальшивых до изнеможения,
мы не избежали самой малости
чисто инстинктивного движения,

пламени случайного касания...
Замер, осеклась и – обездвижены,
паузы питая повисание,
выжаты, унижены, пристыжены,

с дико перекошенными мордами
бросились в объятия драчливые –
честные, рассерженные, гордые,
глупые, веселые, счастливые!