У меня очень слабая память на исторические даты и события, поэтому, прошу, не ловите меня на несоответствиях и путанице. Я собираюсь изложить свою историю в том виде, в каком она сложилась в моем воображении – так мне, по крайней мере, не придется лгать. Я не собираюсь сверять свое воображение с учебником по истории для пятого класса, думаю, изложенные там версии столь же далеки от истины и так же мало соотносятся с реальностью. Ну а пытливый и, несомненно, образованный читатель сам дополнит своими глубокими познаниями мой рассказ и исправит для себя допущенные мной погрешности...
Случилось это во времена Бирона. Как известно, в те времена немецкая фамилия была непременным условием для стремительной карьеры в любых государственных учреждениях. Не являлась исключением и Российская научная академия. К счастью, мой прапрапрадед Михайло Степанович Неверов заслужил звание академика за много лет до вторжения немцев в российскую бюрократию. Вопреки всем наветам и измышлениям он был большим ученым и изобрел электричество задолго до Эдисона. На заседаниях академии его седая голова возвышалась белым буйволом над толпой крашенных хорьков. Можете себе представить, какую бурю невежественного возмущения и злобной критики вызвал его доклад о взаимосвязи давления и времени, сделанный им на торжественном заседании, посвященном юбилею какого-то там фона-барона. В своем докладе он утверждал, что под действием давления время замедляет свой ход. Разумеется, это должно быть давление, измеряемое чудовищными цифрами, например, такое, как на дне самой глубокой впадины океана. Если погрузиться в пучину океана на глубину, достаточную для того, чтобы попасть в пласт «замедленного» времени, а потом вернуться обратно на поверхность, то можно оказаться в прошлом на несколько минут или, скажем, на триста лет назад – все зависит от достигнутой глубины. Так он изобрел машину времени раньше господина Уэллса. Ему это показалось изящным парадоксом (тем не менее, подкрепленным математической формулой, ныне утерянной), а его исключили из Академии. «Это невозможно, найн, нихт ферштейн! – кричали ему крашенные хорьки, свистя и топая ногами, – Какая может быть связь между водой и временем? Да с чего вы, майн либен херц, вообще это взяли?». «Мне так кажется, – невозмутимо отвечал мой прапрапрадед. Иногда он был совершенно невыносим в общении!
Исключение из Академии послужило толчком для неожиданных событий и грандиозного скандала, которые никак не могли бы быть вызваны, в общем-то, бесполезным умозрительным парадоксом. Вызывать цунами из опрокинутого стакана воды – это свойство всех бюрократий мира, а уж тем более, бюрократии онемеченной. Коса нашла на камень, да еще как нашла! "Я вам докажу,» – пригрозил мой прапрапрадед своим оппонентам и на свои деньги заказал на верфи господина Васильева подводную лодку. Капитан Немо в те времена еще не родился, поэтому инженеры долго чесали затылки и дергали себя за носы, пока мой предок раздраженно не пояснил: «Чтобы лодка стала подводной, достаточно сделать ее тяжелее воды». «А, вон оно как!"- воскликнули инженеры и решили сделать ее из знаменитого уральского чугуна. Первая в мире подводная лодка получилась на славу – от одного ее вида бросало в дрожь: это было настоящее чудовище. Огромное черное холодное веретено со зловеще поблескивающими стеклами иллюминаторов, с растопыренными, словно крылья дьявола, рулями – оно внушало мистический ужас в любого, кто его видел. Мне кажется, даже мой гениальный прапрапрадед в глубине души побаивался своего творения, ибо чувствовал, что преступил некую черту, за которую не следовало бы ступать человеку. Подводная лодка, бывшая в начале всего лишь вызовом Академии и невежеству, по мере создания все более смахивала на вызов мирозданию, Богу, дьяволу и Природе. Литейщики и инженеры истово крестились каждый раз, когда принимались за работу, но...! не разбегались. Ведь они тоже принадлежали к непослушному роду человеческому.
Пресса тогда еще не являлась ни "четвертой властью», ни «пятой колонной» и поэтому общественность удовлетворяла свое любопытство, в основном, посредством слухов. А слухи, как известно, страшная сила! Чем ближе к концу подходила работа, тем все сильнее раскручивалось колесо чертовщины, уже никак не связанное с наукой. В глазах обывателей и мещанствующих дворян Михайло Степанович Неверов очень скоро превратился из российского ученого в зловещую фигуру мирового масштаба, нигилиста, ниспровергателя традиций и обычаев, возмутителя спокойствия, пришедшего в этот мир, чтобы своей дьявольской смекалкой разрушить его до основания. И все бы ничего – в российском болоте тонули еще и не такие прожекты, но стараниями немецких академиков слухи о строящемся чуде выплеснулись далеко за пределы границ Российской империи. В богобоязненную, недоверчивую, крепкую задним умом Россию со всех сторон света стали съезжаться всякие неуравновешенные типы, фанатики, проповедники, сатанисты, агностики, просто сумасшедшие. Был и граф Калиостро, предсказавший скорый конец света, наезжал и граф Дракула, который, опять-таки по слухам, хотел купить лодку, дабы использовать ее в качестве подводного склепа, в окрестностях верфи были арестованы британские, французские и гишпанские шпионы, был задержан и некий японский самурай, но, ввиду отсутствия переводчиков с японского, был выпущен на свободу в степях Манчжурии. Незваные пришельцы располагались вокруг верфи лагерями, выли, орали, пророчествовали, плясали, пели молитвы, читали заклинания и избранные главы из Нострадамуса, торговали амулетами, зельями и дохлыми кошками, пили кровь и вино, крали все, что только плохо лежит – в общем, тарарам был мировой. Окрестные селяне вначале всех принимали с жалостью – юродивые все-таки, а потом взялись за дреколье. Встревоженные смутой власти послали полк конной жандармерии, чтобы развести враждующие стороны – кого назад в Европу, кого в Сибирь, но тут лодка была достроена и в ясный солнечный день осени спущена в воду над самой глубокой впадиной Тихого океана с борта фрегата «Мамелюк». Матросы сняли свои бескозырки, дьякон отслужил молебен, а капитан приказал дать залп из всех орудий в честь отважного русского сумасшедшего. Зеленая вода сомкнулась над черной громадой подводной лодки и заплескалась о борта фрегата, будто и не было ничего.... Некоторое время спустя кто-то из русских ученых вполне справедливо заметил, что если бы Михайло Степанович Неверов действительно перенесся бы во времени на триста лет назад, то этот факт обязательно был бы отмечен в рукописях и хрониках тех лет, да сам бы Михайло Степанович не упустил бы возможности дать знать о себе. Но раз этого не произошло, следовательно, теория его была неверна, и великий ум погиб зазря в неравной борьбе с невежеством и бюрократией. Этот блестящий довод удовлетворил всех, а академик Неверов был навечно внесен в списки почетных членов Академии...
И вот что я думаю по этому поводу: Мой упрямый и отважный предок вовсе не для того построил лодку и покинул этот мир, чтобы совершить нелепый прыжок на каких-то триста лет назад. Такое мелкое и никчемное деяние никак не соответствовало грандиозному плану великого русского ученого. И только мне, его потомку, удалось разгадать, в чем именно заключался этот план. Академик Неверов с самого начала не собирался всплывать с полпути. Он позволил лодке все дальше и дальше опускаться в таинственные глубины океана, туда, где время не движется вообще, и откуда, по этой причине, не может быть возврата. И вот когда-нибудь через миллионы лет, когда какой-нибудь вселенский катаклизм или гнев Господень осушит океаны и превратит Землю в пустыню (если люди не сделают этого гораздо раньше), академик Михайло Степанович Неверов – последний человек Земли, выйдет из своей лодки, чтобы присутствовать при кончине мира, со своей неизменной трубкой в зубах, что, в общем и в целом, нарушит всю торжественную церемонию Конца Света...Эх, прапрапрадедушка всегда был невыносим в поведении!