На роллс–ройсе серебристого цвета
Подъезжаю к дому на такой–то стрит.
Юную Л. убили.
Из пистолета.
Ваш слуга повесился.
Или убит.

Что вы делали в ночь с четверга на вторник?
Я сказал с понедельника.
Причем здесь четверг?
Кто вас видел? Горничная? Или дворник?
Какой–такой черный человек?

Веет с балкона нестерпимой стужей.
Томас! Закройте… ах… (жест рукою)
Убит…
Вы, комиссар, остаетесь на ужин?
Что вы говорите? Гастрит?

Я же вам сказал: размышлял о судьбах.
(Встает, берется за голову)
Два бокала, зеро…
Комиссар, вы знаете, что будет,
Если посадить вас в ночь, как зерно?

Бедная Л… Не находите, это странно,
Что она совсем не любила цветы?
Все мужчины робели, даря ей тюльпаны.
Она смотрела на них с высоты.

В каких отношениях? В платонических, и только.
Я не дамский угодник, да и она…так сказать…
Как сказать правильно: полячка? Или полька?
У нее никогда не скрипела кровать.

Знаете, за городом, в таком тумане…
Не то что револьвера – собственной руки…
Что будет, если жизнь и смерть поменять местами?
Или так: остаются ли на тумане
Круги?

Бедный Томас… Я же говорил – пустое…
Ну, подгорел черничный пирог…
Он, бывало, подолгу не выходил из запоя.
Как газетный чертик садился у ног.

Да, я просил его вслух читать газеты.
Он был начитанный, старый черт.
Умеет ли думать пуля за секунду
До выстрела из пистолета?
И странно ли, когда
В тебя серебро течет?

Вы знаете, что отстающие часы – это редкость?
Бегущие, да, другое дело, сорняки.
Меня всегда подкупала медлительность,
А раздражала резвость.
Можно ли в 100, в 1000 раз замедлить
Взмах руки?

И этой безлунной, как я уже сказал, ночью.
Когда так медленно–медленно тишина взводит курок,
Я в первый раз увидел воочию
Не Томаса, но черта сидящего у ног.

(Разводит руками)
Это… Скучнее будничного, пошлее прошлого.
Это когда наступаешь ногой в тот же самый след:
Увидеть черта – обязательного, тощего,
Как ящерица хвост, отбрасывающего свет.

Один русский поэт – его звали Александр –
Увидел, что фонарь у аптеки в какую–то ночь
Неизменно прежний. И тот же самый.
Так вот. Тот же самый и черт был. Точь в точь.

И вот что я понял. (Как и сейчас понимаю)
Я существую внезапно. Но на всю эту жизнь.
Это как на крутящемся диске, черточка с краю
Образует кольцо звенящее.
Абрис смысла. Или абрИс?

Не существенно. Важно вот что:
Этой безлунной ночью
Я был как планета, неподвижен,
Но несущийся со страшной скоростью сквозь.
Что тебе может ответить многоточие
На самый важный в твоей жизни вопрос?

Что сказал мне черт? Он прочитал газетный заголовок.
Два трупа в квартире на такой–то стрит.
Он был прямолинеен. Никаких уловок.
Юная Л. застрелена.
Слуга повесился.
Или убит.

И вот теперь, раскрывая на случайной странице книгу,
Я вижу всю жизнь, написанную между строк.
В самом сердце тумана кто–то меня окликнул
Когда я стоял, не видя руки и не чуя ног.

Так кто убил? Впрочем, какое дело.
Вы и убили–с, сказал один русский.
Он не шутил.
Спешащим – направо. А мне – налево.
Я взмах нежных крыльев остановил
Почти.