Скрип полозьев режет стужу,
ночь январская снаружи,
жар струится от камина,
бьют часы тревожно, длинно.
Шепот зеркало туманит,
острый край ладони ранит.
"Вышел немец из тумана,
вынул ножик из кармана..." –
детский смех плеснул и замер.
Страшно. Ночь прижалась к раме.
Отсвет в зеркале багровый.
Блюдце. Свечи. Все готово.
"Ты взяла кольцо у мамы?" –
слышен шепот. Свет упрямый
пробивается под дверью.
Но и он погас. Поверив
в тайну старого гаданья,
замирают в ожиданьи
перед зеркалом девчонки.
"Видишь?" -" Нет, а ты?.." Из тонкой
глубины зеркальной, – легче
самых легких снов, – на свечи
словно глянул кто-то быстро.
"Ой, ты видишь?!..." – Яркой искрой –
промелькнуло, пламя тронув,
раздробив огня корону,
и кольцо в безумном вальсе
заметалось на фаянсе.
В зазеркалье полутемном
тяжело плеснули волны;
шевельнулась занавеска,
маятник качнулся веско,
словно знак подав кому-то;
звякнув, выпала минута,
связь Времен переиначив;
все отчетливей, все ярче
проступает через тени
Иномирье, Иноземье...
"Страшно?" – «Не-а...» И в мгновенье,
подхватив свечу в паденьи, –
прочь из комнаты гадальной
от Мороки зазеркальной, –
засверкали только пятки!...
Рождество. Крещенье. Святки.