Ты пел…, и нервных пальцев плен
Покорно струны принимали.
…Закат накинул край вуали
На византийский гобелен

Из ваз, пергол, витых изгибов
Плетей глициний вкруг колонн.
Казалось мне, что я погибну,
Когда ты мельком уколол

Моё лицо холодным взглядом,
Длиной ресниц скрывая спесь.
Казалось мне: сочилась ядом
На мир божественная песнь.

Казался счастьем яд мгновенный,
Позволь его лишь пригубить.
Ты мог не зло и вдохновенно
Любую душу погубить.

А мир забыл, что шутки плохи,
Что можно песней брать в полон.
Так душит бег аристолохий
В объятьях павший Вавилон.

В тени вздыхал античный ветер
С букетом свежести с лагун.
Он прорывался сквозь столетья
К ногам твоим, великий лгун.

Луна в прозрачном пеньюаре
Из перьев сизых облаков
Забыла стыд. Ты был в ударе.
Ты пел небрежно и легко.

В реальность нечто облекая,
Ты мог за сон сойти вполне.
Мечты слетались мотыльками
К густой зелёной полынье,

Где лишь туман из поволоки.
Наверно здесь творил Ваал.
Тот бог ревнивый и жестокий,
Раз этот голос даровал.

Мятежность – пальцам, силу в плечи,
Глазам – лучистый изумруд.
Он знал, что боги все умрут,
Но божий дар пребудет вечно.

----------------------------------
К утру остался на тропе
Размытый след автомобиля.
О, праведник, ты просто пел!
…В других веках тебя любили
Одни принцессы.