можно я не буду умной, говорливой, гордою,
щебетуньей-птичкой, хлопотуньей – всё бы в дом,
надоело танцевать под песню долгую,
и певуньей надоело быть мне! в лом!

можно я не буду ежедневно с тихой нежностью
снизу вверх взирать, короновать на царство,
умиляться ласково пустой небрежности
и прощать внезапное коварство!

можно я не буду как обычно тёмной ночкою
ворожить над ранами твоими горькими,
целовать морщинку, что кровавой строчкою
через сердце – сил нет жить разборками!

можно я побуду нынче вредной, бесшабашною,
глупой и капризной, впрямь упрямой кошкою –
буду спать до полудня и нагло шашнями
развлекаться, и икру есть ложками!

не скакать туда-сюда! раз! из огня да в полымя,
лень лелеять шёлком в пуховых подушках,
можно, чтоб позлить, в пушистой шубке голою
по проспекту – нос утру подружкам!

можно я прикинусь ненадолго дурой ветренной,
буду знать слов только пять, ну шесть, не более,
в роль войдя, прикроюсь жалкими отрепьями
и с обрыва вниз – бултых! не больно мне

задыхаться смехом под водой, молчать, царапая
грудь и в бел песочек уходя по горлышко,
глядь, на берегу мой пес завоет, лапою
морду утирая – глупый, солнышко,

ведь теперь мне и тепло, и радостно, и солнечно,
не воплю блондинистой дурной вороною,
выступленье дур – ах, наконец! – закончилось,
кто куда, я – с ржавою короною –

по полям-долам златым, насвистывая весело
марш солдатиков, из олова которые,
и пуста качалка – бархатное креслице –
и пусты все проводы на «Скорую»…

можно, я не буду больше умницей?