he need you so much…

Andrey_Grad

she needs this so mach,
так, что impossible
так, что теряя
свой красный мяч,
девочка больше
не ищет способов
поймать как его
и как узнать
зачем в полнолуние
на чужом шабаше
лунным бликом
ложиться
в ладони тёплые

мастер-мастер
ты не тот, и не тот
ты давно уже
и подмастерья твои
проходят сквозь
стёкла мокрые
мутно-серых зеркал
чтобы видеть как
выдирают перья
из крыльев твоих ангелов
и от этого
столь болезненный
ангелов твоих
бумажный оскал
а потом,
оборачиваясь
во Вселенную,
твои подмастерья
налетают лбом
на закрытые двери

*

черной дымкой ночь ложится
на туманные поля
чу, вон мчится колесница
королева в ней твоя
королева в черно-звездном
черно-бархатном и злом
всё случится слишком поздно
слишком поздно под окном
кошки черные мяучат
крысы серые скулят
всё чему ОНА научит
ты готов отдать назад
за застенчивость касанья
робость взгляда, вздоха, снов,
за всего лишь ожиданье
мироздания из слов

*

жизнь ниже земли –
это жизнь вне или под?
кому и куда кричать –
внемли!?
и вообще – зачем
открывать рот?
смотреться всё в то же
мутно-заспанное
стекло
внимать его ли
нудным советам
или как О.Бендер
выучить другие ответы
и ударить пробегом
авто-ручек по бездорожью
судьбы или рока
и нынешним летом
же исходя дрожью
мышц подъязычных
объявить Нью-Васюки
меккой столичной
для продвижения
в массы и в ниши рынка
желтого чтива, а мзду
пусть в корзинках
приносят молодые
босые селянки,
именно вот эту еду –
землянику с июльских
розовощеких полянок

*

синей дымкой день ложится
на тенистые леса
напевая, молодица
цвет вплетает в волоса
загорелыми руками
из ромашек вьёт венок
нежно пухлыми губами
прикусив один листок
пасторальные картинки
шиты шёлком на холсте
холодок февральской льдинки
отрезвляет – те, не те?
сладость ягоды средь лета
слишком приторна порой
и счастливая примета –
осень просится домой

*

расставлять фигуры на досках
на одной – только белые
в пушистых шубах
на другой – только чёрные
гладкие,
с откушенными головами
Бегемоту – полную миску
кильки в томате
себе – чистого спирту
и на всякий случай
нашатыря на вате

к барьеру, маэстро!
первый, неразмятый звук
невидимого оркестра
и приближение рук
туда, где так надрывно
плачет и плачет чужое сердце
стрелка вздрагивает
в такт всхлипываниям
и нежно притягивает
к себе вторую сестрицу
и вопреки или благодаря
цветут липы для вы и для я
и Нострадамус внимающий
кабельному ораклу
ровно в двенадцать
хрустит фольгой
разворачивая шоколадку
покачивая весело
левой ногой
болея за белых и безголовых
и всё это по договоренности
с ухмыляющейся судьбой
по непонятному никому
кудряво-безумному распорядку

***

нежность вечера как птица
над задумчивой судьбой
в решете воде не спится
льется-льется и простой
детской сказкой сон летает
в подземелиях твоих
незаметно льдинки тают
от дыхания двоих
незаметно и неслышно
боль уходит как вода
что ж, пусть время
наше вышло
но ушла и прочь беда
напридуманных героев
тают тени на стене
сон чудовищ успокоит
Бегемот бдит на окне…