Люди разговаривают языком,
показывают друг другу язык,
и во всех остальных вопросах оказываются такими же язычниками,
(каким был, например, переводчик Сократа Платон).
Язык – оказывается тоже Бог,
пусть и привычки у него не самые для Богов привычные.

Язык не требует, чтобы ему строили храм,
в котором Микеланджело стихами расписывал бы высокие своды,
всякий раз меняя шрифт, а заканчивая десятком наиболее известных кардиограмм,
язык которых совершенно не требует перевода.

А ведь существует ещё труднопостигаемый язык птиц,
язык цветов и невербальный язык человеческих телодвижений,
который выдаёт нас выражением наших лиц,
расположением рук и осознанием собственных прегрешений,

которые мы совершаем языком,
оскверняем язык,
насилуем его всеми своими литературными извержениями,
забывая главный для любого язычника закон:
прежде чем обращаться к Богу,
необходимо совершить
человеческое
жертвоприношение…