...- Ах, миледи! Кумир мой! Одно Ваше слово –
целый мир я к ногам Вашим брошу тотчас!
- Мир у ног? Пустяки, это вовсе не ново,
с каждой женщиной было такое хоть раз.

- Ах, миледи! Не хмурьтесь, я тысячу армий
соберу под знамёна, и мы целый мир...
- Снова мир? Вы скушны как учебные гаммы,
слава богу, упали они за клавир.

- Ах, миледи! Я тысячу ласковых лилий
принесу на рассвете под Ваше окно!
- От цветов я чихаю, Вы разве забыли?
Это будет нелепо и даже смешно.

- О мой ангел! Миледи! Горячее сердце
вырву я из груди, чтоб согреть Вас в ночи!
- Ах, избавьте меня от неловких каденций!
Предпочту я согреться теплом от печи.

Я могу наперёд угадать Вашу фразу,
что у Вас на уме: с неба солнце, луну
иль звезду (не дай Бог!), или всё это сразу
Вы достанете мне... Меня клонит ко сну!

Я хочу получить, пусть звучит это странно,
то, чего я не знаю и то, чего нет,
чего нет ни в земле, ни на дне океана,
то, чего не придумал ни Бог, ни поэт...

Синий ветер вздохнул и улёгся под сосны,
он не раз был свидетелем этих бесед
на вершине ушедшего в море утеса,
уносящего вдаль неизменные «нет».

С той поры миновало немало столетий,
вековые деревья в утёс проросли,
только ветер вздыхает порой: "ах, миледи..."
и рисует двух призраков в лунной пыли.