Освободились путы непреклонного допроса, я вышел на эфир святой,
когда глаза и сердце вняли, что черт был маленьким слугой…
Волнуясь новыми скитаньями, преграды гор не выше трав,
узрев, познав волну признания, святой допрос остался прав…
Был тенью, чашею, мечтаньем, горящий пламень жег дворец,
я сделал статую зеркальной – таков привычный им венец…
Свобода волною осталась, когда узревший – яд…