Самолюбивый зверь никогда не бывает сыт,
сам себя лижет, сглатывая вылинявшие волоски,
в относительной чистоте соблюдая наружность,
вострит уши: если пищит – нужно найти и скушать,
вечно принюхивается: несъедобно, вкусно,
его мало интересуют корни, цветы и даже капуста,
еще меньше – луна и разные звезды:
недоступны, освещают тускло и несерьезно.
Его интерес гораздо, гораздо глубже –
растить и лелеять мех, который нетрудно увидеть в лужах,
чернобурый мех ценится дома и за границей,
об этом ему насвистели ветренные, но перелетные птицы,
хотя он и сам догадывался еще раньше, в детстве,
когда на свой новый, зимний, пышный хвост не мог наглядеться,
с тех пор сохранилась привычка, сворачиваясь, хвост подносить к глазам,
им же тщательно заметя следы, набегавшись по лесам.
Немалую роль в поддержании качества меха играют гормоны,
естественный гормонообмен происходит в норе, но чаще вне оной,
довольные дуры притаскивают мышей и вертлявых белок,
одна прикатила ежа, но, кажется, не задело.
Хваленый мышиный жир насущно необходим для блеска,
но мелки, и их, к сожалению, мало на этом участке леса.
Голодный зверь никогда не знает покоя,
в отличие от облезлых, рыжих, которые мало, практически
ничего не стоят.