Ты кричал и сердился.
Ты бросил в меня кепкой и промахнулся.
Кепка громко упала на пол и пробила дыру.
Из дыры немедленно высунулась лысая голова соседа снизу и чавкнула кепку.
О, как ты крут, милый, когда сердишься, но это была очень хорошая кепка. Этот лысый снизу давно на нее глаз положил. Теперь она упала ему прямо в рот. Я заглянула вниз. Из дыры сочилось вожделение.
- Вы больше ничего не получите! – отчетливо произнесла я в дыру. – И вообще, довольно нахально с Вашей стороны хватать головой чужие кепки!
Дыра увеличилась и вздохнула. Пришлось топнуть на нее меховой тапочкой. Впрочем, это было неосмотрительно, меховые тапочки лысый снизу тоже любил. Я с укором посмотрела на тебя, но тебя не было. Милый, милый… Ты думаешь, я не знаю где ты? Я ведь слышу шорох на антресолях, ты решил уйти там? Но ты забыл, что на антресолях у нас растет новогодняя елка. Давно-давно, когда еще в нашей жизни был Новый Год, 13-го января после ужина ты закинул ее туда, и с тех пор она разрослась и заполнила собой все пространство. Я слышу, как ты хрупаешь по битым елочным игрушкам и шуршишь мишурой. Ты пробираешься к выходу. Ты еще не знаешь, что там нет выхода. Для тех, кто сердится и кричит, никогда не бывает выхода. Они попадают на антресоли и хрустят там, как старые елочные игрушки.
Я взяла веник и смела в дыру холодильник, он мне больше не понадобится.
На термометре за окном пробило 12.
[pic:13jan.jpg]
13.01.2008