Ну и времена же были! Когда Карл Орлеанский рассылает по всей своей земле герольдов с кличем: все, кто поэты, ко мне, устроим состязание, – это нечто! Когда в общей толпе прибывает в замок в Блуа сам Франсуа Вийон, – это нечто вдвойне! Когда сам хозяин задаёт на пиру первую строчку и сам же честно пишет под неё своё творение, – это нечто втройне! Как не попытаться наваять на такой сюжет что-то своё? Вот я и попытался. Трудно было удержаться и не посмотреть, что же они там сочинили, но я всё же удержался: сначала закончил своё, а потом уже посмотрел. И очень порадовался, что дотерпел, потому что у меня получилось совсем иначе, и даже по форме: у меня сочинился первый в моей жизни сонет, а у них сонет и не ночевал. А когда всё же посмотрел, то прочёл я очень много всего, в том числе и то самое, что написал хозяин:


Баллада поэтического состязания в Блуа

Над родником от жажды умираю.
Я сам слепой, но в путь других веду.
Не то иззяб, не то в жару сгораю.
На взгляд дурак, а мудрых обойду.
Ленив, а льну к высокому труду.
Таков мой в жизни путь неотвратимый,
В добре и зле Фортуною хранимый.
День выиграю – десять проиграю.
Смеюсь и радуюсь, попав в беду.
В скорбях остатки силы собираю.
Печалуясь, часов счастливых жду.
Мне всё претит – всё манит, как в бреду.
В день счастья мается мой ум ранимый,
В добре и зле Фортуною хранимый.
Я говорлив, но надолго смолкаю.
Пуглив, но на испуг нашёл узду.
Печали на услады навлекаю.
Я в прах паду, но всё ж не пропаду.
Сквозь слёзы вижу я мою звезду.
Я здрав – и хворью взят неизлечимой,
В добре и зле Фортуною хранимый.
Принц, я веду у всех вас на виду
Печалей и веселий череду.
Поры ль дождусь, лишь радостью сладимый,
В добре и зле Фортуною хранимый.

(Перевод Алексея Парина).