1. По Киплингу

Два тела, вдруг, для одного, –
не слишком ли роскошно?
Ещё скажите, что дано
семь жизней вам, как кошкам?

Ещё скажите, что двух тел
тоска в одну стремится?
И если кто-то улетел,
другой взлетает птицей?

А, может быть, вы и в любовь
поверили, как дети?
Судьба вас по носу – вы вновь
твердите сказки эти?

И если ты три раза ДА
ответишь удивленно,
то я потерян навсегда
для глаз, – и чёрных, как беда,
и карих, и зелёных!


2.Кофе вдвоем


У меня ещё твой кофе
с лета в баночке лежит,
и когда мне очень плохо
в чашке ложечка звенит.

Позвенит,
повеселею,
кофе кушать полюбя.
Жалко,
баночка пустеет,
мне бы новую,
и с нею
было вкусно бы
тебя.



3.Ключик

Ключик, ключик,
что ж ты, ключик,
двери к счастью не открыл?
Лишь бородкою колючей
путь-дорожку
прочертил.

Положу тебя на полку,
что положешь,
то возьмёшь,
может,
будущему Вовке
больше
счастья принесёшь?..

4.Колыбельная

Отдохни,
ты так устала, спала мало,
всё летала: прилетала, улетала…
Свои крылышки о даль поистрепала,
потом пропала.


Отдохни.
Забудь печали, что качали
твою лодочку к причалу от причала, –
то в конец, то в середину, то в начало,
как замолчала.


Отдохни.
Смежи реснички, отсыпайся.
Как ко мне, щекой к подушке прикасайся.
Улыбайся, неслучившимся не майся.
Хоть попытайся…


5.Застольная для одного

1

...я пишу в стол
уже лет сто.
Пытался в душу
ей, – ужас!
Дружба, любовь,
слёзы... Вов,
кому это надо?
Сериал ада
дома. Дети
одни на свете
останутся. Мать
их не сможет поднять,
как говорит она,
одна.
Я поднимался сам,
как слёзы к глазам,
по мне этот ток
уже тёк.
Но папу мело
одно помело,
не сердца погодка –
водка.
А я же:
стихи, любовь...
Вов,
кому это надо?
Ей?
Вариант ада
накрыл и её.
Жалко как!
Ей и алкоголь
не поможет.
Ни чёрт, ни боже,
не разберутся в нас,
видимо, и на этот раз,
тоже...

2

Буквы трачу до мизера,
но больно так же...
Извергу,
что во мне,
не уснётся.
Смотрю на солнце, –
в тучах… Где-то снега,
самолёты, юга,
землетрясенье в Колумбии,
где растёт голубенькая
трава.
Но на иглу не сяду.
Перечитал Высоцкого,
всё трясётся.
Не надо...
Не писать бы! Жить!
С душой дружить...
Любовь?
Вов,
походи по Руси
ещё. Спроси,
ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ?
Вов,
61 процент
вытащит презервативы,
нижняя перспектива
верхней ответит в момент.
В газете поганят алфавит,
за сколько рога вам наставит,
соблазном рубля сожжена
ваша (пока что) жена.
Книги в мягких обложках,
что мягкий шанкр,
откроют, что между ножек
любви душа.
Обидно.
Остальные
38 процентов вида
живут по привычке – дети,
квартира, карьера, деньги…
Общее мнение всех
объевшихся левых утех
(сделав большие глаза) –
ЧТО ВЫ! ОБ ЭТОМ НЕЛЬЗЯ!
И я говорю – нельзя
друг друга обманывать, дети,
любовь покупать за деньги,
дрочить на неё в книгу...
Привычка ей тоже
по фигу,
если она – ЛЮБОВЬ!
Рвать по живому – боль.
Но так всё оставить – гной,
что вытечет вместе с тобой.
Тяга друг другу в нас
это небесный приказ,
за невыполнение – смерть.
Успеть бы, одно, –
Суметь б!
Бездарность рождает стыд,
что эта бездарность – ты.

3

...и тогда
остаются только стихи.
Огрызки бумажной трухи,
запятые, буквы,
словно сухие булки
в республике ШКИД, на печи,
пара ритмичных основ,
и на верёвке слов
ржавые рифм ключи
от дверей тем.
Остаётся совсем
в них поселиться,
любиться с ними, возится,
ласкать, растить,
смышлёных, разинь,
поругивать их, но
не очень,
ибо дано тебе то, что есть,
а впрочем,
можно включить ТВ,
позвонить тебе,
не дозвониться,
сидеть и злиться.
Мечтать,
как ограбить банк,
чтоб скупить всех баб,
синица,
и туда, где сейчас ты,
отправить их всех за счастьем,
а моё – ко мне...
Но умней
ничего не придумать
из того, что есть,
что ты – там, я – здесь,
сижу, умник,
слушаю «голубую луну»,
мягкую книжку мну,
хорошо ещё кончились деньги...

Простите,
когда-нибудь, дети,
папу
в 1-м проценте...