Зачем мне помнить скомканные чувства,
их сжав в горсти, бредя часам к шести
своей судьбы? Уже давно не тщусь я
их на язык любви перевести.

Живу попроще, – мягче, легче, тише,
смотрю грустней, – на женщин, жизнь, судьбу,
беру грубее – рифмы, ласки, пищу,
по твоему, как сказано, суду.

Один вопрос меня сегодня точит:
Моё болото – это чья-то твердь?
Но где-то запропал небесный ловчий,
не дав на предыдущие ответ.

Но удалось судьбу ему проредить,
что кончилось, одно, что – не сбылось:
ни в первый раз, ни во второй, ни в третий.
Две параллельных есть и будут врозь.

Так и живу, не тороплюсь, не медлю,
раздаривая всем свою судьбу,
и на печи расстроенным Емелей
перебираю чётки этих букв.

Их 33, мне 45, превысив
суть по числу, но не по глубине,
мне каждый год, что сверху, стоит истин,
уже не остающихся во мне.