Трубит труба архангелов в ночи:
Сегодня в ночь! Сегодня всё решится!
Побрились и оделись палачи
и опустили прорези на лица.

Они сегодня, – господи прости!
Придут ко мне сегодня за работой,
и голову мою перекрестив,
её от тела взмахом отделив,
благословят день прожитый с зевотой.

И, наконец-то, выпустят они – из плена утомительного тела –
моей душою прожитые дни, и эту душу, чтобы улетела,

чтобы она, из мяса и костей, как из пучины, выбралась наружу
и, не пугая кошек и детей, пошла искать по свету твою душу.

И там, где нас не связывает плоть, где быт не убивает, не калечит,
где жар соблазна не перебороть, а ревность не бросается на плечи,

где нету слов, а значит, нет и лжи, где нет надежд и разочарований,
где мне на плечи руки положив в каком-нибудь небесном ресторане,

не думаешь ты о моей жене, о своем муже и о наших детях,
где искренность всегда в свой цене и стыд не бьётся в вымышленных сетях,

где нету зла, а значит и добра, где нету клятв, а значит и предательств,
где совесть не лукава, не хитра, – честна сама собой, без обязательств,

где нет измен, – ни телом, ни душой, где нет любви служанкой у порока,
где нету нашей гордости блажной, зовущей смерть любви до её срока,

где счастья нет, а значит и беды, где нет вины, а значит и прощенья,
где ты назначишь встречу впереди и не изменишь своего решенья,

где ты поймешь за краем бытия, что нет цепей, а значит и свободы,
где ты расскажешь, слёзы не тая, как ты меня ждала все эти годы,

где я душою новою своей, отбросив всё, что истомилось в теле,
содрав с себя животный смрад страстей, все свадьбы и все кладбища постелей,

где нам с тобой не надо больше лгать, петлять, вихлять, лукавить, притворяться,
в себе желанье счастья убивать и мучиться от этого, терзаться,

мы, наконец, увидимся с тобой!
И бросятся навстречу наши души
друг к другу, над лежащею не нужно
ненужных тел поверженной тюрьмой!

Итак, трубите громче, трубачи!
Топор острей точите, палачи!
Я лишь боюсь, как лист сухой огня,
- что ты, Господь, помилуешь меня.